Упростить валютный контроль для перестрахования - декабрь 2008 г.
Буева М.И.
Организации: Транссиб Ре
Перестрахование по своей экономической природе носит международный характер. Многие крупные риски невозможно или очень сложно разместить в рамках страхового рынка одной страны; более того, это экономически нецелесообразно, так как в случае крупных, катастрофических страховых событий подрывается финансовая устойчивость всех страховых институтов государства. Соответственно, географическое перераспределение рисков является неотъемлемым условием устойчивости национального страхового рынка.
Российские перестраховочные компании, размещающие риски и заключающие договоры на международном страховом рынке, напрямую сталкиваются с требованиями соблюдения норм валютного законодательства РФ. Было бы целесообразно выделить страхование в отдельную группу и применять к нему упрощенный механизм валютного контроля в силу того, что институт перестрахования является одним из сложнейших в системе страховых правоотношений и зачастую не вписывается в рамки валютного регулирования и валютного контроля.
В качестве примера можно привести требования ст. 19 Федерального закона от 10.12.2003 № 173-ФЗ «О валютном регулировании и валютном контроле» (далее — Закон) о репатриации и соблюдении сроков поступления экспортной выручки, предусмотренные внешнеторговыми договорами. Рассмотрим некоторые особенности содержания перестраховочных операций с иностранным контрагентом.
Во-первых, по международным и российским правилам перестрахования в расчетах по одному договору задействовано сразу несколько участников: страхователь, страховщик, страховой брокер, перестраховщик. И такой многоуровневый механизм прохождения денежных средств от страхователя до перестраховщика (момент зачисления экспортной выручки на его счет) в корне отличается от общей схемы расчетов по внешнеторговым контрактам. При размещении страховых рисков перестраховщик — последнее звено, а значит, он не получит причитающуюся ему премию, пока не будут произведены расчеты между страхователем и страховщиками, размещающими риск брокерами.
Указываемые, как правило, в договорах перестрахования сроки оплаты перестраховочных премий имеют условный характер, так как перестраховщик не может влиять на весь путь прохождения страховых премий. Естественно, премии поступают, но более поздним числом. Соответственно, исходя из трактовки Закона, получается, что перестраховщик, по не зависящим от него обстоятельствам, является потенциальным нарушителем п. 1 ч. 1 ст. 19 Закона, где жестко оговаривается соблюдение резидентами сроков поступления экспортной выручки.
Другими словами, если во внешнеторговом договоре есть график (сроки) оплаты, то резидент обязан обеспечить поступление экспортной выручки в полном объеме и именно в указанные сроки, но никак не позже. Очевидно, что в перестраховании соблюдение данной нормы, при всем желании, невозможно. У перестраховщика появится право оказать влияние на своих партнеров и третьих лиц только в судебном порядке и по каждому договору. После его окончания. И только один раз. Во второй раз такому перестраховщику никто риски не передаст. Можно, как выход, постоянно подписывать дополнительные соглашения к договорам перестрахования, увеличивая тем самым сроки оплаты. Но это — исключительно для исполнения требования закона, так как экономически такие действия нецелесообразны.
Можно и самим инициировать увеличение сроков оплаты перестраховочных премий, но в этом случае как же быть с формированием страховых резервов? Из чего их создавать, если поступление премий будет «отодвигаться» во времени? Получается, что для соблюдения только одного пункта Закона следует в корне изменить правила страхования и механизм перестрахования, в том числе и за рубежом.
Во-вторых, в договоре перестрахования указывается срок его действия. Он означает период, в течение которого действует предоставляемое перестраховочное покрытие убытков пере-страхователя, однако агентами и органами валютного контроля этот срок рассматривается как период, в течение которого должна поступить на счет перестраховочная премия и иные валютные расчеты по договору.
К примеру, договор облигаторного перестрахования транспортных средств со сроком действия в один календарный год означает, что перестраховщик будет оплачивать определенную часть убытков, наступивших по полисам, выданным в период действия данного договора. То есть под перестрахование подпадают полисы, выданные как в первый, так и в последний день действия данного договора перестрахования. Если страховой полис выдан в последний день действия договора перестрахования, то убыток по нему может наступить в течение всего следующего календарного года.
Таким образом, окончательные взаиморасчеты между страховщиком и перестраховщиком по премиям, убыткам, суброгациям (регрессам) отодвигаются во времени за сроки урегулирования последнего заявленного убытка, произошедшего по полису, выписанному в перестраховочном периоде. В обычной практике это полтора-два года после окончания срока действия перестраховочного покрытия, установленного договором.
В связи с этим опять возникает проблема соблюдения перестраховочными компаниями требований того же п. 1 ч. 1 ст. 19 3акона. Но если до этого мы рассматривали сложности соблюдения перестраховщиком сроков получения причитающейся премии, четко прописанных в договорах перестрахования, то теперь несколько иная ситуация. При отсутствии во внешнеторговом договоре графика (срока) оплаты премии, перестраховщик обязан обеспечить получение премии в течение срока действия этого договора; в нашем случае это период перестрахования.
Из приведенного примера облигаторного перестрахования видно, что ни одна страховая организация не выполнит такие требования валютного законодательства, где срок действия договора приравнен к сроку исполнения обязательств. Однако ст. 425 «Действие договора» ГК РФ признает договор действующим до определенного в нем момента окончания исполнения сторонами обязательства. Из этого следует, что срок действия договора не определяет сроки исполнения обязательства сторон, если четко не оговорено обратное. Но формулировка требования ст. 19 Закона звучит безапелляционно: «При осуществлении внешнеторговой деятельности резиденты, если иное не предусмотрено настоящим Федеральным законом, обязаны в сроки, предусмотренные внешнеторговыми договорами (контрактами), обеспечить...».
Сразу оговоримся, что «иное» в Законе не учитывает ст. 425 ГК РФ и не снимает ответственности перед перестраховщиками за не поступление экспортной выручки (премий) в так называемые «контрактные сроки». И если ранее нами оговаривалась возможность подписания дополнительных соглашений на увеличение сроков оплаты премий, то в данном случае изменение сроков действия перестраховочных договоров (сроков перестрахования) абсурдно. В случае изменения срока перестрахования меняется все: начиная со страховой суммы и заканчивая страховым тарифом. По сути, подписывается новый договор с новыми условиями. Ясно, что необходимо гармонизировать положения Закона и ГК РФ и обязательно учесть специфику перестрахования.
В-третьих, складывается мнение, что валютное законодательство ориентировано на статистику, учет операций и документов внутри одного уполномоченного банка, и не принимается во внимание, как минимум, человеческий фактор. Почему считается нарушением, когда экспортная выручка зачислена на счет, открытый не в том банке, где оформлен паспорт сделки (далее — ПС) и зарегистрирован договор, а в другом? Рядовая ситуация: иностранный контрагент элементарно может провести платеж на счет того же получателя в другом банке, но тем самым выполнив все свои обязательства по договору. В любом случае факт поступления экспортной выручки налицо, норма указанной статьи Закона выполнена, но резидент опять виноват — деньги пришли, но не туда.
Получается, что сам Закон не нарушен, а нарушена подзаконная норма: п. 1.4 Положения Банка России от 01.06.2004 г. № 258-П (далее — Положение). Как может российская компания контролировать инопартнеров и отвечать за их действия? Ведь плата за досадную, на наш взгляд, не серьезную ошибку партнера очень ощутима, и существует только три варианта, как распорядиться поступившими денежными средствами.
1. Возврат платежа контрагенту как ошибочно зачисленных средств, чтобы избежать нарушения п. 1.4 Положения при дальнейшем перечислении в банк ПС и идентификации выручки. Последствия возврата предсказуемы. Возникает вероятность нарушения сроков и полноты поступления экспортной выручки по ст. 19 Закона. Объясняется это тем, что иностранным партнерам очень сложно объяснить, почему мы вернули деньги, и так же сложно будет убедить их переслать повторно эту же сумму, так как любой банковский перевод сопровождается взиманием комиссий, зачастую, не маленьких.
2. Поступившие денежные средства на счет не в «тот» уполномоченный банк переводятся на свой же счет, но в банк ПС для дальнейшей идентификации. В результате такого перекидывания денег со счета на счет резидент может оказаться нарушителем п. 1.4 Положения, а также вынужден оплачивать дополнительные комиссионные расходы при переводе.
3. Перевод ПС из банка ПС в уполномоченный банк, куда была зачислена экспортная выручка для дальнейшей идентификации, опять же поставит нас в положение нарушителя п. 1.4 Положения. Кроме того, многие уполномоченные банки берут колоссальную комиссию за перевод ПС в другой банк. Из сказанного следует, что мы вынуждены проводить все валютные операции по заключенным внешнеторговым договорам только в одном уполномоченном банке, а это несомненно противоречит известному правилу «нельзя хранить все яйца в одной корзине».
Можно привести еще один пример, где соблюдение ст. 19 Закона столь же проблематично. Строкой 150 бухгалтерского баланса страховой организации предусмотрено формирование у перестраховщика депо премии по рискам, принятым и переданным в перестрахование. Такая практика обычно означает резервирование перестраховочной премии на счете пере-страхователя под будущие выплаты на согласованный сторонами срок. То есть начисленная премия не поступает на счет перестраховщика, открытый в уполномоченном банке, а аккумулируется у пере-страхователя.
Однако агентами и органами валютного контроля сам договор перестрахования рассматривается как уже оказанная услуга и, соответственно, требуется репатриация всей валютной выручки (в нашем случае перестраховочной премии), да еще и в определенные сроки. Таким образом, формирование депо премий, предусмотренное страховым законодательством, приходит в противоречие с валютным законодательством РФ.
Существует также неясность в валютном законодательстве в части регламентирования деятельности филиалов российских страховых компаний, зарегистрированных на территории иностранных государств. В частности, подпадают ли под репатриацию денежные средства по договорам перестрахования, заключенным филиалами за пределами РФ? Требуется ли оформление ПС на такие договоры в уполномоченных банках либо в территориальных учреждениях Банка России?
Не будем голословны:
— согласно ст. 55 ГК РФ филиал не является юридическим лицом;
— п. 6 ч. 1 ст. 1 Закона четко определено понятие резидента: «в) юридические лица, созданные в соответствии с законодательством Российской Федерации; г) находящиеся за пределами территории Российской Федерации филиалы»;
— согласно ст. 20 Закона Центральный банк Российской Федерации устанавливает порядок оформления резидентами ПС. Этот порядок установлен разделом II Инструкции Банка России от 15.06.2008 г. № 117-И (далее — Инструкция) и распространяется на валютные операции между резидентом и не резидентом, проводимые через счета резидента, открытые в уполномоченных банках, а также через счета в банке-не резиденте по внешнеторговым договорам, заключенным между резидентом (юридическим лицом) и не резидентом. В случае если резидент осуществляет все валютные операции по контракту через счета, открытые в банке-не резиденте, ПС оформляется в территориальном учреждении (далее — ТУ) Банка России по месту государственной регистрации резидента.
Очевидно, что филиалы российских компаний, зарегистрированные на территории иностранных государств, не являются юридическими лицами, но являются резидентами. В связи с этим возникает цепочка неясностей. Что же означает понятие «счет резидента, открытый в банке-не резиденте»? Подпадают ли под это определение российские филиалы, зарегистрированные и осуществляющие свою деятельность за пределами РФ, или это относится только к юридическим лицам-резидентам, которые открыли счет в банке-не резиденте без регистрации своего филиала за рубежом? Если все-таки российские филиалы за рубежом подпадают под это определение и резидент должен оформлять ПС, то каким образом должна предоставляться информация по валютным операциям и куда? Если в ТУ, то, исходя из формулировки Инструкции, только в случае проведения всех операций по внешнеторговому договору. А как тогда поступать в случае, если валютные операции частично проходят через счета в банке-не резиденте по тому же договору? Как быть с соблюдением резидентом ст. 19 Закона, где выручка должна поступать в полном объеме на свои банковские счета в уполномоченных банках (а не в ТУ Банка России и не в банке-не резиденте)? Нормативными актами Банка России эти вопросы до сих пор не урегулированы.
Раз уж речь зашла о филиалах, находящихся за пределами Российской Федерации, хотелось бы задать так же вопрос о целесообразности требования налоговых органов РФ в отношении представления всей (!) документации филиалов. Вплоть до банковских выписок с заверенным переводом на русский язык. Так как все финансовые потоки регулируются российской страховой компанией (головной), хотелось бы для обеспечения рентабельности этой деятельности минимизировать документооборот из-за рубежа.
В заключение отметим, что агенты и органы валютного контроля не могут придерживаться одинаковых позиций в отношении перестрахования. Практика перестрахования явным образом идет в разрез с нормами валютного регулирования. Некоторые аспекты Закона и нормативных документов валютного законодательства можно трактовать по-разному. И если, к примеру, уполномоченный банк как агент валютного контроля подойдет к возникшей проблеме резидента с либеральной позиции и примет решение в его пользу, руководствуясь ст. 4 ч. 6 Закона (другими словами, что не запрещено, то разрешено), то со стороны карающего органа валютного контроля по этой же проблеме вполне вероятно применение к резиденту штрафных санкций по ст. 15.25 КоАП.
Страховым компаниям зачастую приходится оспаривать то или иное мнение проверяющих органов и агентов валютного контроля, доказывать, что международная практика перестрахования далеко ушла от устаревших российских понятий и терминов. И, как говорилось выше, соблюдение той или иной нормы валютного законодательства РФ зачастую не представляется возможным в силу сохранения межгосударственного уровня российского страхового дела, но не в силу несознательности страховых компаний-резидентов Российской Федерации.
Валютное законодательство нашей страны не адаптировано к основам перестраховочной деятельности. Развитие входящего российского перестрахования требует пересмотра нормативных актов в части валютного контроля за поступлением перестраховочных премий.
Но, наряду с этим, мы четко понимаем и разделяем государственную политику в части противодействия легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и разработки международных финансовых мер борьбы с отмыванием денег (FATF), в силу которой банки обязаны выявлять финансовые преступления, осуществляемые, в том числе, путем безналичных переводов.
Пример таких стран, как Германия, Швейцария, Великобритания, Франция, США, где перестраховочная деятельность осуществляется более чем сто лет и является престижным, а главное, защищенным со стороны государства бизнесом, демонстрирует доверительное отношение правительства к отрасли. Это объясняется тем, что в перестраховании нет как таковой торговли ресурсами и недрами страны, а есть прямое привлечение денежных потоков других государств под свою финансовую ёмкость и их аккумулирование. Российское перестраховочное дело основано на тех же принципах.
М.И.Буева, экономист-специалист по валютным операциям ОАО «Транссиб Ре»
Финансы № 11, 2008 г., c.50-52
Обзор страхового рынка 2008 г.
